|
|||||||||||||
|
|||||||||||||
| S e x p e r t . c o m . u a | |||
| Как вы объясните неспособность ребенка «стать человеком» после того, как он какое-то время воспитывался животными? Такие случаи одни из наиболее часто приводимых аргументов в полемике относительно наличия и важности человеческих инстинктов. Вот, дескать, видите? Значит, все воспитывается! Действительно, не единожды случалось, что ребенок в раннем детстве оказывался на воспитании у животных, после чего он уже не мог стать человеком в социальном смысле этого слова. Сходный эффект оказывает лишение ребенка в младенчестве и раннем детстве, вообще, всякой социальной среды (будь то в лице животных или людей), более того подобное явление возникает и в случае приматов, особенно гоминид. Лишенная примера взрослых особей самка гориллы тоже не вырастает полноценной матерью своему детенышу. Здесь нужно обратить внимание на то, что последующие педагогические усилия оказываются крайне малоэффективными. Это говорит о том, что усвоение ребенком многих поведенческих черт носит импринтный характер, то есть при рождении они заданы не абсолютно жестко, однако после запечатлевания оказываются практически некорректируемыми, что придает им прямое сходство с чисто инстинктивными. Можно также вспомнить пример монахини, тайно родившей в женском монастыре мальчика, но тщательно маскировавшая его под девочку, что привело к тому, что в итоге из мальчика выросла в гендерном смысле девочка. Можно ли рассматривать эти примеры как свидетельство практического отсутствия у человека инстинктивно-мотивированных поступков? Разумеется, нет. Эти примеры доказывают лишь то, что глубокое перевоспитание ребенка (особенно в раннем детстве) ВОЗМОЖНО. Но не более того. Нет никаких доказательств того, что столь же глубокое перевоспитание происходит всегда и в каждом случае. В подавляющем большинстве случаев дети воспитываются в стихийно складывающемся окружении, формирование стиля отношений в котором начинается с инстинктивных «затравок», и которые, после их усвоения частью окружения, начинали играть роль импринтеров, усиливая врожденные тенденции реагирования у всех остальных. Хотя, если бы в нужное время ребенок был подвергнут целенаправленным, достаточно мощным и квалифицированным перевоспитательным усилиям, то эти врожденные тенденции могли бы быть полностью подавлены. МОГЛИ БЫ! Но мало кто из фактических воспитателей этим занимается; сплошь и рядом такой фактический воспитатель сознательно (или нет) играет на инстинктивных струнах ребенка. Впрочем, в случае истинных инстинктов такое перевоспитание обратимо и требует регулярной поддержки. К примеру, страх змей у всех приматов инстинктивен, однако если обезьяны, выросшие в неволе, никогда не видели змей, то этот страх не формируется. Но если такой обезьяне показать фильм, где бы другая обезьяна демонстрировала страх перед змеей, то и эта (необученная) обезьяна тоже начинает бояться змей. Но если фильм смонтировать так, чтобы дикая обезьяна демонстрировала реакцию страха на другой предмет, инстинктивного страха перед которым у приматов нет (к примеру на кролика), то у необученной обезьяны страх на кролика не формируется. Можно также вспомнить сильное и очень жизненное (хотя и не основанное на реальных фактах) произведение У. Голдинга «Повелитель мух» («Lord of the flies»), где процесс такого культурного регресса показан очень наглядно. Почему же у вышеназванных детей после возвращения их к людям не происходит такого же возврата к «человеческому» стилю поведения? Потому, что по-настоящему культурные отношения в нашем обществе не являются инстинктивными! О чем я, собственно, не перестаю повторять во всех своих текстах. Однако из факта импринтности и воспитанности каких-то культурных компонент отношений в нашем обществе отнюдь не следует, что импринтным (и тем более сознательно воспринятым) является весь их спектр, не говоря уж о так называемых «некультурных» проявлениях. |
|||
| S e x p e r t . c o m . u a | |||
| 75 76 77 78 79 80 81 К перечню вопросов | |||
| S e x p e r t . c o m . u a | ||||||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||||||
